История одного психотерапевта

- Первый вопрос: сколько лет прошло с тех пор, как ты познакомилась с психотерапией?

С психологией, или психотерапией?

- С психотерапией.

С психологией я познакомилась в 9-м классе..

- Ого!

Да. Но даже, может быть, чуть-чуть раньше. А в плотную так – в 9-м классе. А с психотерапией я познакомилась, когда была уже на 4-м курсе института.

С одной стороны какую-то информацию о психотерапии принес институт. Теоритические такие штуки, разные направления, какие были, где, как… А потом уже плотно так пошла в программу я, будучи на 4-м курсе университета (в университете тогда вместо факультетов были институты). Университет заканчивала имени Драгоманова, а институт был детской психологии и педагогики. А сейчас это переименовали снова в факультеты.

- Сколько лет ты практикуешь как психотерапевт?

Больше 10 лет.

- В каком подходе?

В гештальт подходе.

Все остальные подходы, я с ними знакома, только через знания университета, что давали на лекциях по основам психотерапии. И еще у меня есть друзья, которые увлекаются символдраммой, психодрамой. С общения с ними. С аналитиками так, когда тусишь, общаешься, то что-то понимаешь.

- Как это было: приход в профессию?

После обучения, у меня было такое юношеское ощущение, я хотела учиться психотерапии, но финансово я не могла это вытащить. Не могла себе позволить. Каким-то образом себе проплачивать. Я даже помню некую зависть к девчонкам, которые пошли на одну из трьохдневок, когда приезжал кто-то из психотерапевтов, и они это попробовали. Я помню это ощущение. Как мне хотелось! Да. И поэтому в моих программах, если есть студент стационара и он не может финансово, я готова делать скидки. Или как-то поддерживать студентов, чтобы у них была такая возможность, в контексте обучения.

Зависть – прекрасное чувство, которое толкает нас на то, чтобы мы могли двигаться и развиваться.

В принципе, психологом я работала давно. С первого курса университета, хотя до этого я волонтёрила в социальных службах для молодежи. Я была в программах «помощь психолога». У меня там был опыт работы с детьми-сиротами. Была на научной части в малой академии наук, и как раз по детям-сиротам я писала научную работу. Тогда уже с психокоррекционной частью. Мне это было очень интересно и увлекательно.

И уже в практическую психотерапию попала, когда пригласили на программу. Сказали хороший тренер приезжает. Я пришла к нему на один трёхдневный семинар. Мне понравилось. И осталась у него. Там и закончила первую ступень, и был выбор идти дальше или нет. И мне понравилось. Могу сказать при том, что те знания, которые нам давали в университете про гештальт и то, что я читала, меня не включало, и не интересовал этот метод никак. Что-то я про него понимала, но сказать что он мне запал – нет. А вот когда я пошла в гештальт-группу, и попробовала – вот это вызвало такой интерес. Я в нем задержалась. В принципе, никаких дополнительных программ, кроме гештальта, совершенствования в гештальттерапии, я не заканчивала. И пока, у меня тенденции или какого-то желания где-то, что-то там закончить нет. Я полностью получаю все, что мне необходимо в этом методе.

Специализации, всё это – в формате гештальт подхода. Я помню то ощущение, когда закончила третью ступень, и после этого я решила что-то попробовать. Ну ступени дальше нет! Это шутка конечно такая. И я пошла на какие-то лекции по психиатрии. Но я поняла, что это грустное замещение того, чего я хочу. Я как-то конкурентно включалась с лектором, которая говорила психологам «какой вы диагноз поставите здесь?» и всякое такое. Меня это как-то включало. Ну и плюс, там специалист такой был эмоционально выгоревший, который, наверное, вообще ничего не знает про личную терапию, и обвиняющий родителей во всех тяжких заболеваниях детей. Я так посмотрела на это, подумала, что это что-то не то. И дальше, какие-то трёхдневки по усовершенствованию, супервизорские группы, индивидуальная супервизия, я прохожу с гештальт терапевтами.

- Оксана, что тебе нравиться/не нравиться в психотерапии?

Что мне нравиться/не нравиться?...

Иногда не нравятся какие-то процессы, которые происходят в сообществе. Когда много соперничества и конкуренции, а хочется поддержки. Вот эти процессы меня напрягали, хотя сейчас я знаю, как с ними обходиться. Классически как в отношениях, если хочешь сохранить хорошие отношения – это дистанция.

То, что мне нравиться в психотерапии? Наверное, многое. И очень. Иначе я бы не смогла работать, не могла бы набирать группы. Я не знаю, как можно предлагать людям то, во что ты не влюблен сам?

- Не знаю.

Для меня группы представляются ресурсом. Мало того, сейчас моя практика так выглядит, что я, в большей степени, групповой терапевт. Индивидуалка у меня так, 10-15 человек в неделю, а все остальное, это в большей степени разнообразные группы. Начиная от детских, заканчивая взрослыми.

- Как ты начинала психотерапевтическую практику?

Терапевтическую практику как я начинала?... С того, что я сказала знакомым, что я начинаю.

Самый мой первый клиент, это была женщина, которая была в ситуации насилия по отношению к ребенку. Там было насилие со стороны соседа, сексуального характера. И как оказалось, что женщина сама в своей жизни переживала сексуальное насилие, в более старшем возрасте. Ну и часть своих переживаний спроецировала на ребенка. Потому что там, как раз у ребенка ситуация насилия не состоялась до конца.

- А если говорить нравиться/не нравиться в ключе самого процесса терапии?

Это оценочные категории, которые мне сложно применить. Нравиться или не нравиться?...

Хотя я понимаю, что в контексте нравиться/не нравиться появляется новый метод. Не нравиться он кому-то, и появляется что-то новое. Иногда, это как точка развития. Какое-то новое направление, которое включает в себя то-то и то-то. А чем мне нравиться гештальт в этом? Что он методически может включить любой инструмент с любого другого метода. Только ты используешь философию гештальта. А так ты можешь включить расстановку, как эксперимент в гештальт терапии, или еще чего-то. Вот это мне очень нравиться. Возможность, ширина … что ты можешь использовать.

Свобода мне нравиться в гештальте.

Нравиться, что он дает много энергии. То, что он не сухой теоритический. Вот например, транзактный анализ, он мне не заходит. Транзакции, схемы, для меня это как-то слишком логично.

Хотя я часто слышу, что гештальтисты «они чрезмерно эмоциональны». Не знаю.

- Оксана, почему ты пришла к психотерапевту?

Из глубокой нарциссической идеи. Я сначала пришла к психотерапевту для того, чтобы помогать своим клиентам. Где-то в средине первой ступени я задумалась «чего это я все про клиентов, да про клиентов? Я ж у себя-то есть!» И даже если вспомнить первый приход в психологию, то я работала давно, но я очень сильно эмоционально выгорала. И я сначала с нарко-зависимыми работала, с ВИЧ-инфицированными работала, потом на лини доверия детской. Выбор еще такой! Классический юношеский выбор: если выбрать, то там, где чувствуешь кризисность постоянную, тему «смерти и жизни». Зато, на этом контрасте потом прийти на телефон доверия было очень интересно. Как-то слушаешь «О Боже! Он меня не любит! Что делать?». Хотя понимаешь, что для человека, когда он говорит «Он меня не любит!...», это тоже самое что «я умру! Не завтра, но в этом месяце. Врачи говорят, что это близко». Оно по степени переживания аналогичное для человека. Другое дело, когда ты приходишь с этой сферы и думаешь «Деточка!...».

Именно базовая программа психотерапии мне дала возможность развить частную практику, тогда я уже начала работать непосредственно «на себя». И она дала такую эмоциональную устойчивость. Личная терапия, проработка личных тем, когда ты понимаешь, какими личными историями ты включаешься на истории клиентов. Она дала такую возможность.

- Как думаешь, почему люди не готовы идти/не идут к психотерапевту?

Стереотип. Стандарт.

Иногда на это жалко денег. Нас не приучали к этой культуре.

Иногда, из-за стыда, что я сам не могу справиться с этой ситуацией. У нас всякие и «бытовые психотерапевты» достаточно распространены. Это мастер маникюра, мастер ресничный, парикмахер… Они как раз, в последствии, и приходят в терапевтические обучающие программы, потому что часто слушают истории разные клиентов, и думают, может им уже сменить профиль специальности? Чего-то -там поменять. В программах их очень много. Только они не понимают, что психотерапия все же имеет свои инструменты в контексте работы, и то, что в такой бытовой терапии к мастерам обращаются – это только способ отреагирования и сброса напряжения. Психотерапия меняет какие-то конструкции, возвращает ответственность, взращивает тебя.

- Кто твои клиенты? Какие они?

Ой, очень разнообразные. Начиная от возраста. Ко мне мама с младенцем приходила. И самой взрослой клиентке-женщине у меня было – 79. А студентке – 72.

- Как бы ты назвала своих клиентов одним словом?

Что-то хочется сказать «бусинки».

- Интересно, и не могу удержаться и не уточнить, что конкретно имеешь ввиду?))

Какое-то такое ласкательное, нежное. Первое, что пришло в голову.

А дальше, если расшифровывать – это люди с разным жизненным опытом. Мы много времени работаем, и много лет знаем друг-друга. И определенное тепло сформировано в отношениях.

- Твои клиенты похожи на тебя?

В какие-то моменты – да. Что-то пытаются копировать… Смотря в какой период. Это как ребенок, который пытается одеть мамино платье, как-то наряжаться, и какие-то такие вещи повторять. Иногда слова повторять. Это вещи возможные, но потом, когда приходит подростковый возраст, бунтарство, то они всё равно вырабатывают более-менее свой стиль.

- Твоя профессия мечты?

Психотерапия.

Если говорить про что в детстве мечтала, то мечтала о нескольких образованиях: историк, журналист, психолог. Ну считай, я немного реализовываюсь в журналистике, реализовываюсь в психологии, психотерапии. Но вот история частично затронута. И то, что мне очень нравиться – ландшафтный дизайн. Мне нравиться с наблюдения. Смотреть. Какая-то такая часть, которая меня вдохновляет. Я люблю очень парки. Природу люблю.

История Оксаны Сидун.

Спасибо тебе.